Ночные страхи

[ichime]

via: fanfiction.net
Автор: Twix10 (ironictwix)
Перевод: ловец (не без помощи Blue*Asterisk)
Разрешение на перевод: есть
Пара: Ичиго\Орихиме
Жанр: ужасы
Рейтинг: PG-13
Краткое описание: На свете было не так много вещей, которых боялся шинигами\вайзард Куросаки Ичиго, но одна из них была причиной его кошмаров.
Статус: Завершен
Примечание: Написано на третье Ежегодное Соревнование ИчиХиме по случаю Хеллоуина, проводимом на FLOL (не без толики жути и ужаса в честь праздника).
Дата публикации: 30 октября 2009



Ичиго не помнил, когда точно всё началось.

Однажды он вернулся вечером с работы и увидел приютившуюся рядом с его дверью хилую фигурку, закутанную в рваное тряпье. Уткнувшись подбородком в колени, она сидела в углу. Лица было не разобрать, - тень от грязного капюшона полностью скрывала его. Как сейчас помнил, он принял её за беспризорника. Она смотрела на него большими, странного цвета глазами. Впрочем, такими они и должны быть, ведь они принадлежали призраку, а не живому человеку.

Он очень вымотался за день, и несколько секунд размышлял, стоит ли ему подойти или нет. Но, как оказалось, не имело значения, что он решил. Стоило ему лишь чуть-чуть приблизиться к этому существу (он не мог точно определить, мальчик это был или девочка), оно посмотрело на него большими испуганными глазами и тут же исчезло. Сбитый с толку, он какое-то время смотрел в пустоту, но потом пожал плечами. Он зашел внутрь и лег спать, сказав себе, что не стоит придавать значение произошедшему. Тем не менее, ночью он плохо спал, а на утро встал еще более уставшим, чем лег. Было что-то странное во вчерашнем призраке. Он не мог понять, что именно его тревожило, лишив спокойного сна. На протяжении всего дня он пробовал не думать об этом. Очень сомнительно, что призрак снова появится, если судить по тому, как тот исчез.

Однако на следующий вечер призрак вновь сидел на том же месте.

Будучи слишком уставшим, чтобы нянчится с ним (и отчасти опасаясь реакции на свое приближение), он даже не попытался подойти к нему. «Он бы все равно исчез», - подумал он. Отвернувшись от маленького привидения, он внес его в список тех проблем, которыми он займется позже, когда не будет столь утомлен, и взялся за ручку двери.

Все то время, что он возился с замком, он чувствовал на себе пристальный взгляд, и был очень рад, когда, наконец, смог скрыться от него за дверью. Но, как оказалось, радовался он начал рано. Всю ночь этот взгляд мерещился ему во сне, так что выспаться ему снова не удалось.

Вскоре это превратилось в ритуал.

Каждый раз, когда он возвращался домой, он видел призрака, но его попытки приблизится к нему всегда заканчивались одинаково. Иногда ему казалось, что у него получается, но стоило ему подойти слишком близко, как призрак исчезал, глядя на него огромными, полными страха, глазами. Такая реакция оставляла привкус горечи и очередную ночь тревожного сна без сновидений, где бы его преследовали эти глаза.

Проходило время, и однажды место, на котором сидел призрак, оказалось пусто.

«Тем лучше», - подумал он, ощущая легкую боль утраты. Наверное, какой-нибудь шинигами добрался до него и провел похороны души, говорил он себе. Но столь рациональный ответ казался неправильным даже для него.

Призрак не появился и на следующий вечер. Нет, он не ждал его, но по какой-то причине у него было тяжело на душе. Это раздражало. Ведь это был всего лишь ребенок, но он привык видеть его каждый раз, когда возвращался домой. Маленький призрак стал частью его каждодневной рутины, и мысль о том, что его мог сожрать пустой, не давала ему заснуть. В конце концов, не выдержав, он поднялся с постели и отправился на поиски.

Из-за того что призрак всегда появлялся в его доме, он не знал, с чего начать. Он проверил парки, местные школьные дворы, и даже воспользовался интернетом в небольшой кафешке недалеко от дома, ища малейшую информацию о пропавшем или мертвом ребенке, который бы походил на являвшегося ему призрака.

Он ничего не нашел.

Домой он вернулся в расстроенных чувствах. Скинув с себя одежду, не в состоянии больше и пальцем шевельнуть, - шесть часов беготни по городу! – он тут же заснул. Прошел всего час или два, когда он резко проснулся. Обведя хмурым взглядом комнату, он пытался понять, что его разбудило, но ночь была наполнена слишком разнообразными звуками, чтобы с точностью это определить. Было слышно, как проседал фундамент, скрипели стены под напором ветра, а ветви деревьев скреблись друг о друга за окном. Из леса доносилась какофония звуков, как будто ночные животные сговорились спеть ему серенаду. Даже лунный свет казался слишком живым: ярко светил сквозь окно и отбрасывал причудливые тени на кровати.

Но все это представляло собой картину, ждущую его еженощно, поэтому он лег обратно под одеяло и приготовился заснуть.

Прошло менее пяти минут, как необычный звук снова потревожил его.

К ударам в стены, шагам по крыше, хлопанью дверей в разных уголках дома, а также людским крикам он тоже привык. За прошлый год они даже участились благодаря не-добро-приветствуемым «потусторонним» гостям и их усилиям привлечь его внимание. Но этот звук был другим.

До него доносился отрывок мелодии, неуловимо знакомый ему, но он никак не мог вспомнить название. Музыка нервировала его, хотя он не мог объяснить, почему именно.

Внезапно до ушей донеслось шипение, и он посмотрел на его источник, расположенный в ногах кровати. Шипение издавал кот Юзу - Бостов, который остался с ним на эту неделю. Было видно, что кот был настроен агрессивно: шерсть стояла дыбом, спина выгнута.

Сведя брови, он смотрел на него.

Кот был спокойным и никогда не вел себя подобным образом. Даже ежедневные посещения призрачных гостей не вызывало такой реакции. Кот смотрел в темный коридор, громко шипя и подрагивая от напряжения. Что могло послужить причиной такого поведения? Прежде чем он успел рассмотреть этот вопрос со всех сторон, кот внезапно сорвался со своего места и рванул из комнаты.

Ичиго тихо выругался, сбрасывая с себя одеяло, и последовал за котом. Ну разумеется, глупому комку шерсти надо было испугаться именно в ту ночь, когда он был особенно утомлен.

Ступая в темный коридор, он отметил, что музыка все еще играла. Мелодия плавно переливалась, отражаясь от стен; темп то замедлялся, то убыстрялся в определенном ритме.

Исполнение было безупречным, словно играл сам маэстро.

Ошеломленный, он остановился и прислушался. Музыка, казалось, гипнотизировала, манила к себе. Лишь через минуту он очнулся и понял, что до сих пор стоит в коридоре, а Бостова нигде нет.

Еще минута потребовалась на то, чтобы определить, откуда музыка шла. В гостиной стояло большое концертное пианино - подарок, который сделал один из его богатых пациентов.

Он направился туда.

Темп музыки, казалось, увеличивался с его приближением, постепенно музыка становилась всё громче, предвещая неистовый финал. Нахмурившись еще сильней, он сошел с лестницы, и стремительно направился в сторону комнаты, скрытой перед ним во тьме. Стоило ему переступить порог, как мелодия оборвалась на громкой фальшивой ноте. Огоньки свечей, которых он не зажигал, взметнулись в такт, точно это ветер потревожил их.

Скрытый тенями тоненький силуэт, сидящий за пианино, медленно поднялся и повернулся к нему.

Это был тот самый вечерний посетитель, которого он не видел вот уже несколько дней.

Почувствовав облегчение, он сделал несколько шагов к нему, но тут же остановился, когда призрак отстранился назад. Маленький призрак покачал головой, отчего свечи снова замерцали позади его прозрачного лица. Тонкие губы с оттенком синевы шевельнулись, изрекая слово, которое он не смог услышать.

Он попытался сконцентрироваться на губах, чтобы прочитать смысл слов, но у него не получилось.

- Я не слышу тебя, - произнес он, но силуэт снова покачал головой и шевельнул губами.

Воздух вокруг него затрещал, и, прорвавшись сквозь тишину, до него долетело еле слышно:

- Мама.

- Ты потерял свою маму? - спросил он, пытаясь разобраться, что ему хотят сказать.

Призрак молча смотрел на него бездонными глазами слегка огорченно.

Он был озадачен этим взглядом и еще больше нахмурился.

- Я не понимаю тебя, - он попробовал еще раз.

Но призрачная фигура только печально покачала головой и отвернулась.

Понимая, что она собирается вот-вот исчезнуть, он попытался остановить её.

- Эй, - окликнул он, но она уже ушла. Свечи погасли следом.

Он не видел её несколько дней. Но однажды ночью она вновь явилась ему. На этот раз она стояла прямо за дверью балкона. Ничто не предвещало её появления, и он даже не понял, почему он резко проснулся, пока не увидел её. Вырисовываясь на фоне окна, она бесстрастно смотрела на него своими светящимися глазами.

Немного раздраженный внезапным появлением и тем, что его сон прервали, Ичиго схватил значок шинигами и подошел к стеклянным дверям, намереваясь предоставить ребенку мирные похороны души, что бы раз и навсегда вернуть себе хоть толику безмятежного отдыха. Но как только его пальцы коснулись прохладного стекла, губы ребенка шевельнулись, и он остановился.

- Мне нужна моя мамочка… Мама.

Слова выходили изо рта как-то не согласовано, и по звучанию напоминали некачественно дублированную дорожку из японского ужастика, но все же он ясно услышал их. Его пальцы сжались вокруг значка, и он беззвучно сглотнул, сердцем откликаясь на тихое отчаяние, слезы и одиночество, звучавшее в этих пяти словах.

- Твоей мамы здесь нет, - хипло ответил он, проталкивая внезапно возникший в горле комок.

- Мама… пожалуйста, - губы снова шевельнулись, - мама.

Ребенок заплакал. Слезы катились по бледным щекам и разбивались о холодный бетонный пол.

- Так холодно… Мама… мамочка сказала, чтобы я встретил её здесь, но она не пришла.

Бездонные глаза молча умоляли хоть как-то помочь.

- Твоей мамы здесь нет, - прошептал он. Горло сдавило. Перед ним вновь встало прошлое. Когда-то он был этим ребенком. - Прости, - продолжил он, борясь с печалью и виной, поднимающейся изнутри, - но твоей мамы…

- Мне нужна мамочка… - перебил его ребенок. - Мама… мне нужна моя мама.

Холодные пальцы пробежал вдоль его позвоночника, и он услышал как позади него охрипший, слишком знакомый голос, ответил. - Я здесь, Аихико.

Он почувствовал, как раздувается его голова, став подозрительно легкой, словно её набили ватой. Биение собственного сердца доносилось откуда-то издалека - за пределами грудной клетки, а тело заполнило странное тепло, хотя температура в самой комнате, казалось, понизилась градусов на тридцать минимум.

Это имя…

Этот голос…

Не раздумывая, он резко обернулся, чтобы увидеть, кто стоял позади него.

Она была красива когда-то, он прекрасно это знал, но фигура перед ним была далеко не красива: призрачно тонкая, изможденная; темно-рыжие волосы висели безжизненно, а нежная белая кожа теперь приобрела пятнистый оттенок разложения. Висевшее на ней тряпье местами открывало взору проблески тела под ним, и было трудно не разглядеть с такого расстояния глубокие отметины на теле: рваные раны, которые были будто высечены кем-то в нежной плоти.

Орихиме

Он не осознавал, что произнес её имя вслух, пока взгляд лишенных жизни карих глаз не переметнулся к нему. Их мертвенность, которая порой мерещилась ему, подтолкнула сделать шаг и прикоснуться к ней.

Она отступила, обхватив руками свою изящную фигуру таким знакомым жестом, что его сердце болезненно сжалось. Испуганные глаза... пальцы, отчаянно стискивающие ткань, что покрывала её растерзанную плоть… женщина пятилась от него, словно на неё наступал сам дьявол.

- Не приближайся! - Выкрикнула она, дрожа всем телом. Из мертвых глаз начали сочиться слезы.

Её слова больно ранили, но слезы, чей вид пронзал подобно хорошо отточенным кинжалам, тянули подойти.

Она заплакала всерьез, когда он пошел к ней. Под тонким, как бумага, слоем кожи явственно прорисовывались кости. Она дрожала так сильно, что, казалось, он мог услышать, как они стучат друг о друга.

- Орихиме, - попробовал он еще раз, стремясь добраться до неё. Всё внутри него восставало против неправильности происходящего.

Но она лишь продолжала пятиться. Краем глаза он увидел, как позади неё переместился темный силуэт. Белая рука с длинными ногтями скользнула змеёй вокруг её шеи, нежно коснулась щеки, и он встал как вкопанный при виде ужаса в её глазах. Ужас стократно умножился, когда луна высветила лицо, казавшееся чисто белым в её свете, - лицо точь в точь как у него самого.

- Привет, Король.

Сердце свинцовым комом упало в живот, скрутивший от подступающей тошноты.

Двойник усмехнулся, глядя на него. Губы злонамеренно изогнулись, после чего, как бы в еще большей издёвке, длинный язык высунулся меж ними, и провел кончиком вдоль бледной щеки своей застывшей заключенной.

- Она чертовски красива, не так ли, Король? - Вкрадчивым голосом спросил двойник. Решительно схватив молодую женщину за подбородок, он повторно облизал её, смакуя процесс. - Но более того, она чертовски вкусна.

Взгляд бездонных черных глазниц, освещенных бледными радужками, переключился на него. Вторая рука показалась из темноты, и, не сводя с него взгляда, он медленно провел ею вверх по стройной женской талии, добрался до правой груди, а затем с силой сжал.

Девушка вздрогнула от прикосновения, бледно-синие губы затряслись. Заметив это, Ичиго почувствовал, как внутри него что-то ломается. Подобно тяжелой волне эмоции захлестнули его, сминая все перед собой. Он хотел броситься к ней, вырвать из этих рук, но, несмотря на все усилия, некая невидимая сила удерживала его на месте, вынуждая быть невольным свидетелем разыгрываемой перед ним сцены.

Он закрыл глаза, поняв это, и вновь открыл. Несмотря на внутреннее смятение и страх, от которого он едва не задыхался, его голос прозвучал уверенно:

- Пусти её.

Резкий смех разнесся по комнате.

- Иначе что? Мне не поздоровиться? - Пальцы, держащие её за подбородок, напряглись, и она вздрогнула. Под сильным нажимом из образовавшихся крошечных полумесяцев по бледной коже ручейками засочилась кровь. - Она теперь принадлежит мне, - прямо заявил двойник.

Придушенное «нет» сорвалось с его губ, но Пустой еще не закончил.

- Ты уже потерял её. - Сказал Пустой тихим голосом и предвосхитил встречный протест тем, что переместил правую руку на её горло и оставил между пальцами расстояние необходимое лишь на то, чтобы она могла едва дышать. - Она теперь моя. Моя игрушка, с которой я буду играть, с которой я буду делать все, что захочу… - неспешное ленивое облизывание, подчеркивающее его следующие слова: - Которую я буду трахать…

Ичиго рванулся в невидимых путах, но Пустой даже на миллиметр не пошевелился, а только шире усмехнулся. - Тц, тц… на твоем месте, Король, я бы даже не думал о том, чтобы подойти ближе. Кто знает, что мне придет в голову сделать твоей Принцессе?

Словно подтверждая сей аргумент, белесый враг стиснул её горло, наблюдая её задушенные рыдания с растущим ликованием. Другой рукой он скользнул вниз, сбрасывая по пути тонкие тряпки, что покрывали её испещренную плоть.

- Каким же удачливым ублюдком ты был… - заявил он с усмешкой, не обращая внимания на тихие всхлипы женщины в его объятиях. Он снова захватил её грудь и грубо стиснул.

- Все это принадлежало тебе, - Пустой торжествующе улыбался, - всё это великолепие... - белая рука скользнула к другой груди, и он ущипнул сосок, - ...было твоё. Но всё изменилось. Ты видишь, кому она принадлежит теперь, Король? Мне. Взгляни на мои отметины, - больше тряпок было откинуто, и Ичиго ахнул количеству открывшихся его взору порезов и ушибов. Удивительно, как содержимое его желудка оставалось там, где оно было.

- Она моя. - Повторил пустой. Ичиго был не в состоянии ответить. - Смотри, как она отвечает мне.

Он думал, что оказался в аду, наблюдая, как его двойник склоняет голову и, с тихим смехом, нажимает свои губы против её, поглощая крик. Он видел, как язык Пустого скользит в её рот, похотливо дегустируя и изучая каждый укромный уголок. Всё это время он не спускал с него своих темных глаз, оценивая его реакцию - малейшее движение мускулов. Отпустив грудь, он провел рукой вдоль талии, задержался на бедре, а потом скользнул назад, охватывая ладонью контур женственных форм сквозь оставшееся тряпье.

Двойник внезапно отстранившись от её рта из-за интенсивной вспышки силы, встряхнувшей комнату. Глаза сверкнули. Женщина в его объятиях начала хватать ртом воздух, на её щеках остались дорожки слез.

- Хочешь спасти её, Король? - Спросил двойник, и от его тона сердце Ичиго зашлось. Он с новой силой принялся бороться против невидимых пут. - Это смешно! Ты даже не смог защитить её от меня.

Правая рука, лежащая на её горле, снова напряглась, оставляя кровавые отметины, где длинные ногти проткнули кожу.

- Эта женщина… она очень много значит для тебя, хех? - Черные глаза презрительно скользнули по тихо скулящей женщине, а потом снова сосредоточились на Ичиго.

- Какая бесполезная трата сил. - Зашипел он. - Все ради ничего не стоящей женщины. Ты такой никчемный, Король. Глядя на тебя, мне становиться тошно. Ведь только взгляни: ты готов разорвать меня на куски из-за какой-то глупой женщины. Вот именно поэтому я хочу увидеть, как ты страдаешь еще сильней, как ты медленно умираешь... похоже, то же самое, что ты готов сейчас сделать со мной.

Кое-что мелькнуло в его темных глазах. От последующих слов у Ичиго всё похолодело внутри.

- Интересно, как бы ты отреагировал, Король? Что случилось бы, если еще одно сокровище будет отнято у тебя? Это сломает тебя? Ты кричал бы в агонии, пока не охрипнешь? Был бы глубоко травмирован?

Слюна глыбой скользнула по глотке, зашумело в ушах. Горло сжималось, силясь выдавить слова, которые никак не выходили. Он страшился того, что могло сейчас произойти.

- Не надо, - начал он; темные глаза застыли.

- Ты заслуживаешь презрения, - Пустой со злобой выплюнул слова. - Только взгляни на себя! Ты готов умолять ради этого бесполезного куска мусора. Этого… это то, чего ты на самом деле хочешь? Этот кусок истлевшей плоти? Тебе, возможно, мог принадлежать весь мир, Король, - в голосе прибавилось ожесточения, - но теперь…

В следующую секунду мелькнула вспышка. Он было крикнул ей, чтобы она спасалась, но изо рта не успело вырваться ни звука. Вспышка описала дугу, и спустя какие-то доли секунды холодная жидкость брызнула ему на лицо.

Сердце пропустило удар. Он тупо смотрел в лицо женщины, которую любил, видел, как кровь собирается в уголке её рта, течет струйкой по подбородку и капает на пол, присоединяясь к большому красному пятну, которое стремительно увеличивалось у её ног. Пятно крови, причиной которого служила когтистая рука, пронзившая её живот.

- ...ты ничего не получишь, - закончил Пустой.

- Орихи... - он осекся на полуслове, когда её тело безвольно скользнуло на пол. Непомерный ужас охватил его, когда он заглянул в свое собственное лицо, - светло-янтарные радужки посреди океана тьмы, - ухмыляющееся ему в ответ; длинный язык облизывал с кожи брызги крови.

Силы покинули его, и он почти не заметил, как фигура исчезла из поля зрения, пока усмехающееся лицо не возникло прямо перед ним. Пальцы, сложенные острием, метнулись к нему, и он сквозь плотный туман ощутил, как они проходят его живот насквозь. Земля ушла из-под ног, и боль накрыла его темным саваном. Словно издалека донесся до него чей-то истошный крик.

Ребенок, он запоздало понял. Не отдавая себе отчета, он мотнул головой, отыскивая его взглядом.

Это был мальчик… мальчик, который был точной миниатюрной помесью себя и Орихиме.

Его бросало то в жар, то в холод, волны паники разошлись по венам электрическим разрядом. Он понял, что мальчик будет следующим, и он никак не сможет помешать этому.

Он задыхался. Он пробовал выговорить хоть слово, сказать мальчику бежать, но кровь стучала в ушах, заглушая отчаянные крики, и вскоре он вообще перестал их слышать. Он шевельнул губами, борясь с собой, но боль - невыносимая, жгучая заполнила всё его существо. Он закрыл глаза, пытаясь приглушить агонию, но тут яркий свет вспыхнул поперек век, а в ушах оглушающе зазвенело. Он почувствовал, как из него вырывают кусок плоти. Боль достигла апогея и была всюду. Потом всё потемнело.

Именно в этот момент он всегда просыпался, резко садясь в постели, отчего окружающий мир вокруг него начинал вертеться. Сердце билось как загнанный зверек о прутья клетки и, казалось, вот-вот пробьет их. Грудь сдавило, легкие жгло от нехватки воздуха. Дыша мелко и прерывисто, он медленно приходил в себя ото сна.

Болела голова. Дотронувшись до неё дрожащей рукой, он ощутил подушечками пальцев проступивший холодный пот. Кошмарные картины до сих пор так явственно стояли перед его глазами, что он с силой зажмурил их. Пусть они оставят его в покое, как это было на протяжении последних двух недель.

Открыв глаза, он быстро посмотрел на место рядом с собой. Только одно могло успокоить его.

Страх снова охватил его, когда он не нашел ничего кроме пустых смятых простыней. Вскочив с кровати вперед мысли, он босыми ногами понесся из комнаты. Голые ступни шлепали о бетонный пол, пока он проверял каждую комнату: три просторные спальни, две ванные... Сердце билось тревожно, на границе с паникой, когда он переступил порог гостиной, и до его ушей донеслась мелодия, которую он слышал во сне.

Но ни призрака ребенка, сидящего за пианино, ни бледного демона, скрывающегося в тенях, он не нашел. Комната выглядела точно так же, какой он её оставил накануне: журнальный столик усыпан бумагами, на одном из увесистых томов до сих пор лежал гниющий яблочный огрызок.

Нетронутое пианино, стоявшее близ заваленного столика, молчало.

Ичиго отвел от него пристальный взгляд, и мысленно обругал себя за собственную глупость. Он развернулся, чтобы пойти на кухню, но в этот момент ветерок, пронесшийся по комнате, всколыхнул тонкую белую занавесь и показал его взору изящный тонкий силуэт, склоненный над балконными перилами.

Словно гора упала с его плеч.

Сделав несколько шагов, он остановился в дверном проеме, любуясь ею, упиваясь этой близостью к нему. Он почти не обратил внимания на холодный металл, к которому прислонялся оголенной кожей, давая время остаткам кошмара выветрится, прежде чем он оповестит её о своем присутствии.

На ней была одета одна из его рубашек. Он заметил, что в последнее время у неё вошло в привычку носить его рубашки. Из-за этого рубашек не хватало ему самому, но он с удовольствием ходил бы вообще без них только ради вида, который был перед ним сейчас, ради её аромата, смешивающегося с его. Взгляд лениво скользнул ниже, отмечая способ, каким тонкий хлопок облегал её маленькую, но соблазнительную фигуру; как свисают по её локтям небрежно скатанные рукава; как развивается подол рубашки против шелковистой кожи её бедер.

Брови сошлись на переносице. Во имя всего святого, как ей не холодно?

Он шевельнулся, готовый подойти; она повернулась лицом к луне. Её губы разомкнулись и вздох, - тихий, задумчивый звук, - быстро донес ему ветерок. Он остановился, зачарованно наблюдая, как ветер играет с её волосами, в лунном свете разлетавшимся подобно тонким медным нитям. Она стоит к нему в профиль, и даже с этого расстояния он может разглядеть, что она закрыла глаза, подставляя лицо ветерку. Когда он стихает, оставив после себя беспорядок на её голове, на её губах расцветает довольная улыбка.

Не в состоянии больше сдерживать себя, он вышел на балкон, игнорируя пробирающий до костей холод, идущий от голых плит. Всё что его волновало сейчас, - это оказаться рядом с ней.

Подойдя вплотную, он обнял её за талию, клонясь в уютное тепло. Он мог догадаться, что она улыбается по тому, как доверчиво она откинулась ему на грудь, пристроив голову под его подбородком.

- Доброе утро, Ичи-кун.

Её голос…

Он сильнее обнял её и уткнулся носом в волосы. Она пахла настолько прекрасно, была настолько тепла и реальна, так упоительно жива.

Тонкие пальцы скользнули вдоль его руки. - Как ты? - В её голосе отчетливо слышалось беспокойство.

- Всё хорошо. - Ответил он, и добавил: - Тебе не следует здесь мерзнуть.

Она улыбнулась, качая головой. - Нет, с тобой что-то не так. - Она произнесла это тихо, но уверенно. Однако она больше не сказала ни слова, прекрасно понимая, что он не готов пока поделиться с ней своими тревогами.

Картина из ночного кошмара вновь встала у него перед глазами. Руки невольно сжались вокруг неё, когда он вспомнил, как его двойник раздирает её тело.

Это его самый большой страх: что "он" мог ранить её, а он будет не в состоянии помешать. Этот страх преследует его ночами, подгоняя его тренироваться еще упорнее , лишь бы подавить "его". Но в последнее время, несмотря на все усилия, он ощущал "его" всё отчетливей: как он борется внутри, ища способ выбраться наружу. И это пугало его. Он чувствовал эту темную жажду, затаившуюся прямо под кожей, выжидавшую подходящего момента. Иногда она проникала в его мысли.

Он боится того, что "он" мог сделать с ней. Боится того, что он видит по ночам во снах: брызги крови и вся принадлежит ей, испуганные глаза.

Он дрожит и склоняется к её шее, вдыхает умиротворяющий аромат.

Она не сопротивляется, когда он сильнее сжимает её в объятиях и продолжает обнюхивать. Он знает, что этот внезапный прилив нежности, возможно, удивил её, но, тем не менее, она не задает ему вопросов. И он благодарен ей за это, он не уверен, откуда даже начать объяснять свои страхи.

- Ичиго.

- Хмм, - бормочет он.

- Я люблю тебя.

Он еще раз проводит носом по её шее. Хоть он и слышит эти слова на протяжении вот уже более трех лет, его переполняют чувства.

Он явственно ощущает её улыбку, когда трется носом о её щеку. Он замечает, как она меняет положение - убирает руку с его руки, чтобы нежно погладить свой живот.

Он наблюдает за её действиями, и взгляд теплеет, когда рука останавливается на недавно образовавшейся выпуклости живота, отмечая место, где был уютно устроен их ребенок, - в безопасных и теплых границах её тела.

Их ребенок. Его и её. Жизнь, которую они создали вдвоем.

Аихико. Имя, которое она выбрала, если родится мальчик.

Призрак из его снов…

Его руки следуют за её руками и замирают против едва заметной выпуклости её беременного чрева. Эмоции накатывают волной.

Ради собственного здравомыслия, он должен защитить их обоих.

Дрожь ломает их идиллию, и она поворачивается в его объятиях, ища тепла.

Одни лишь прикосновения к ней доставляет ему наслаждение. Прижимая её к своему телу, он заново обнимает её, и разрешает погреться о себя еще чуть-чуть. Когда она снова дрожит, несмотря на тепло его тела, он отстраняется.

- Пора отвести тебя внутрь и согреть, - говорит он беспрекословно.

Она улыбается в ответ и кивает: - Да, да, капитан Куросаки.

Спустя несколько минут она вновь пребывает в его объятиях, завернутая как личинка в кокон из теплых одеял. Согретая и защищенная, вскоре её глаза начинают сами собой закрываться. А он продолжает лежать с открытыми глазами и наблюдать за ней, удивляясь своему счастью. Каким чудом оказалось, что его полюбила такая красивая женщина, - женщина, которая пережила столь многое, но все еще могла счастливо улыбаться ему, наполняя его жизнь подобным блаженством.

Спустя какое-то время картины кошмарного сна забываются, а опасения рассеиваются. Он позволяет себе заснуть под нежным прикосновением руки в его волосах, купаясь в тепле её тела. Биение её сердца, - громкое и устойчивое, - поет ему колыбельную. Он сам не заметил, как провалился в сон.

Когда примерно час спустя его выдернули из теплого, лишённого сновидений сна, он, ясное дело, не может сообразить, что произошло. Недоумевая, почему он открыл глаза, он немедля вскинул голову, чтобы успокоить себя, что это не её желание подняться разбудило его, и она по-прежнему здесь.

Глаза со светло-янтарными радужками в океане кромешной тьмы встречают его. Губы медленно растягиваются в ухмылке. Он пытается отстраниться, но длинные ногти впиваются в спину, удерживая на месте. Низкое зловещее хихиканье, высмеивающее его тщетные попытки освободиться, нарушает тишину, после чего голос, отнюдь не ласковый, заполняет комнату.

- Привет еще раз, Король. Скучал по мне?